Карантинный дневник
Карантинный дневник
Как ваш корреспондент пробивался на Каннский кинофестиваль…
Текст: Валерий Кичин (Москва-Канны)
Во вторник, 6 июля, стартует 74-й Каннский кинофестиваль — первый после двухлетнего перерыва: в 2020-м он попал в эпицентр пандемии и был отменен.
В 2021-м вирус стал отступать, и дирекция твердо заявила, что фест состоится — правда, не в мае, а в июле. Журналисты получили извещение о том, где могут забрать свои бейджики, ваш корреспондент — традиционное приглашение быть гостем фестиваля. Все выглядело привычным, словно ничего особенного с человечеством не происходило.
Хотя Франция привилась в массовом порядке и быстро оправилась от шока: открылись кафе, кинотеатры, стали приоткрываться границы, но ситуация отслеживается внимательно. Гости из «зеленой Европы» прибудут в Канны как обычно, из оранжевой зоны должны пройти недельный карантин. С этим расчетом — на неделю раньше — и куплен билет. Но за три дня до вылета все круто изменилось: из оранжевой зоны нас перевели в красную. Карантин увеличили до 10 дней, а к десятку необходимых документов добавился еще один — спецпропуск от МВД Франции.
Рейс Москва — Ницца
Новые требования сделали ситуацию почти безнадежной. Наступали выходные, и успеет ли посольство оформить бумагу — вопрос. Решаем в любом случае пробиваться, полагаясь на русский авось и авантюризм Фанфана-Тюльпана.
Понедельник прошел в тревожном ожидании. Посольство уже завершало трудовой день, а пропуска все не было. Почти уже ночью из пресс-службы сообщили: документ есть! Такое бывает в плохих пьесах: когда все потеряно, спасает «бог из машины».
…Шереметьево переполнено: изголодавшиеся по движухе люди спешат разлететься куда пустят. Самолет забит, полет нормальный, за окном барашки. Принесли баранину и вино — «Аэрофлот» радовался возобновлению полетов и был на высоте. В Ницце нас увезли в пустой терминал, где мы выстроились в очередь к первому пункту процедуры экстремального въезда в прекрасную Францию. Пунктов четыре. На первом заполнили анкету. На втором дали квиточек на прохождение ПЦР-теста (справками о московских тестах никто не интересовался). Взяли тест на ПЦР — не так ласково, как у нас, а проткнув шпагой носовой проход до затылка. Объяснили, что отлучаться из отеля можно только на два часа в сутки — с 10 до 12. И вернули в терминал прибытия. Там на ленте под табло «Бухарест» все три часа крутился наш багаж из Москвы.
У аэровокзала скучали таксисты. При виде человека с чемоданом оживились, распахнули турникет со значком, запрещающим вход, и я грохнулся в машину, спросив, почем это счастье? Таксист сказал: восемьдесят. Потом, покрутив головой на манер размышляющего де Фюнеса, добавил: ну, девяносто. Это на треть больше обычного, но а ля гер ком а ля гер.
Бутик для гурманов
На ресепшен «Новотеля» стоял человек, похожий на партнера де Фюнеса, актера Жака Динама. Пока он делал копию моего паспорта, я тревожно искал глазами вывеску обещанного Букингом круглосуточного ресторана La Boutique Gourmande. Уже предвкушал, как сейчас съем рыбный суп де пуасон с тостиками и спецгорчичкой, посыпанной тертым сыром, — это будет мой обед, много ли человеку нужно в карантине! Не найдя ни вывески, ни входа, слегка взволновался: а где ресторан? Жак Динам поднял на меня взгляд флегматика: ресторана нет, но есть вот это — и показал на холодильник, где стояли туесочки с замороженным варевом. И я понял, что этот холодильник вкупе с микроволновкой, также обещанной Букингом, и есть мой круглосуточный ресторан для гурманов.
Весьма удрученный («Новотель» и выбран был из-за ресторана, где можно питаться, не нарушая карантин), я поднялся в номер. Он был не по-французски просторен — уже хорошо, буду бегать, тренироваться. Окна выглядели задраенными навсегда. Микроволновка и холодильник были, но посуды, приборов и других приспособлений для еды не было. Были чайник с кофеваркой, но никаких стаканов, кроме двух бумажных. В ванной была ванна, но наполнять ее, видимо, нужно душем, ибо не было крана. Занавески у ванны тоже не было, и я предвкушал, как снизу будут стучать на разных языках затопленные соседи.
Зато были три раковины: в ванной, в туалете и в отсеке с чайником. Главная раковина — в ванной — снабжена баллоном типа рукомойник, из него надо было выдаивать жидкое мыло; другой косметики в этом четырехзвездном отеле не было. Честно говоря, я бы променял две лишние раковины на кружки для чая и бокалы, из которых пить вино в заточении было бы куда поэтичнее. Но вспомнил про Эдмона Дантеса и понял, что мне еще повезло.
Однако пришла пора что-то съесть — до завтрака на аэрофлотовской баранине вряд ли дотяну. И я пошел на первое преступление: хотя время от 10 до 12 давно миновало (в эти часы я потреблял заоблачную баранину), вышел за провиантом. Шел в сторону моря, кося глазом в поисках полицейского и слегка съежившись — казалось, так я занимаю меньше места в пространстве и не сразу бросаюсь в глаза. Там, ближе к морю, кипела жизнь, там давали в кафешках сосиски и были супермаркеты. Купил хлеба, воды, вина, чтобы отойти от ударов судьбы, сыра к нему и пару закоченевших блюд для микроволновки — что-то типа утки в картошке и свиньи в карамели. Пошел в номер и устроил себе пир горой, отметив воздушным поцелуем бумажного стаканчика с бутылкой сухого розового приезд в прекрасную Францию.
120 минут свободы
На следующий день только собрался выйти на разрешенную прогулку с 10 до 12, позвонили из полиции. «Месье КишИн?» — спросили с ударением на последний слог. Офицер не говорил по-английски, а я, каюсь, при всей неистовой любви к Франции научился понимать только Liberte , E galite и Fraternit e . Было ясно, что про первое сейчас — лучше не заикаться, второе — равенство — французами и так соблюдалось — ни разу я не чувствовал себя ущемленным потому, что из России. Оставалось взывать к третьему — братству. «Брат, — сказал я, — а нельзя ли эти два часа моей Libert e передвинуть на более разумное время — к примеру, на обеденное?» В ответ собеседник произнес монолог на языке Мольера. Чувствуя себя неандертальцем, попавшим на коллоквиум в Сорбонне, попросил повторить по-английски. Полисмен рассыпался в извинениях и пообещал, что мне перезвонит коллега, хорошо владеющий неказистым языком Шекспира. Никто не перезвонил, но пришли убирать номер. Милая француженка первым делом отодвинула тюль, что-то крутанула — и глухая стена превратилась в окно, в комнату хлынул живой средиземноморский воздух. Уборщица оказалась нормальной французской феей, а окно до сих пор не превратилось в тыкву.
Между тем пора гулять, и я уже законно вышел на бульвар Карно. Навстречу шла мадам в маске, ей улыбалась собачка, неся в пасти поводок. На углу просил подаяние Аладдин в дырявых по моде джинсах. Прошелестел кабриолет, управляемый Мэрилин Монро, из него доносилась песенка про бриллианты. Канны — город контрастов.
В эти отведенные мне 120 минут я почувствовал, что живу полной жизнью, исполненной не только Libert e , но и humanisme: два часа — это вечность. Иду по непривычно пустой Круазетт. Мимо пустой, но крутящейся карусели. Мимо чернокожего, сидящего у своей выкладки кепок, — поймав мой взгляд, протягивает мне самую красивую: бери, дешево! Там, где должно быть море, торчат шатры кинорынка — при входе, картинно расставив ноги, бдит дюжий страж.
Иду по Рю Мэйнадье, забитой лавками с кондитерией и сувенирами. Продавец рыбной лавки гутарит с соседом — кроме них, замкнувшихся в себе устриц и розовых осьминогов в лавке никого. Невдалеке песик делает вид, что читает ценник, а на самом деле ждет ушедшего за покупками хозяина. Прохожих немного, маски носит каждый десятый. У остальных маски или на шее, или на локте, или отсутствуют. Как у нас в метро. Но мы в красной зоне, а они уже в зеленой. Они пережили кучу локдаунов, а мы — пикники с шашлыками и концерты на площадях. У них — жесткая дисциплина, у нас — сплошная Libert e . Они привиты, мы еще размышляем. У кого какие перспективы — в это можно не вдаваться.
Речь только французская — до столпотворения еще шесть дней. Канны живут фестивалями, а в промежутках сдуваются, как шарик. Менеджер одного из ресторанчиков, для которого я оказался одним из предвестников людского цунами, рассказал, что в 2020-м, когда отменилось сразу все, городской сервис был на грани гибели.
Кино без поцелуев
За два года здесь многое изменилось. Там и сям оставленные пандемией шрамы: то любимого ресторанчика нет, то обувной магазинчик закрылся. Я шел по улице Ош, где когда-то жил в предоставленном фестивалем отеле. На ресепшен там сидела Фаина Раневская — с таким же неповторимым басом. Она сервировала скромные, но вкусные завтраки из свежайших багетов, сыра, джема, йогуртов и круассанов. Номер был без стола, и, чтобы писать репортажи, ноутбук водружался на чемодан, положенный на колени. Заметив это, Раневская всплеснула руками, и вскоре я обнаружил ее у дверей с небольшим, но фундаментальным столиком — она его притащила по винтовой лестнице в одиночку. Моему ужасу не было границ, но Раневская счастливо улыбалась: теперь месье будет удобно работать в ее отеле. Вот такие есть женщины в галльских селениях!
Маленький «Ош» был на месте, но знакомые магазинчики и кафешки не выдержали кризиса, их места заняли другие, сильно изменив пейзаж. В порядке и Best Western, куда перееду к началу феста. И даже девушка на ресепшен та же — радостно назвала меня по имени и подтвердила, что с 6-го я ее гость.
Фестивальный Palais без афиш строг, гол и бел, напоминая, что на пике пандемии здесь был ковид-госпиталь, но рабочие уже готовят фестивальные постеры размером с дискотеку. Народу в городе прибавилось — подтягиваются синеманы в предвкушении счастья увидеть звезду. Звезд ждут много: один только Уэс Андерсон обещает привезти на премьеру «Французского вестника» целую команду, от Тильды Суинтон, Билла Мюррея, Оуэна Уилсона, Леа Сейду, Эдриена Броуди, Бенисио дель Торо, Матьё Амальрика до взлетевшего к славе Тимоти Шаламе. Этот, судя по всему, веселый хулиганский фильм выдержан, как хорошее вино: премьера должна была пройти еще в Каннах-2020, но ждала звездного часа еще год.
«Кино не умерло!» — заявил гендиректор Тьерри Фремо, фестиваль обещает явить его жизненные ресурсы. Пусть в спартанских условиях: звездных поцелуев на камеру не будет, приемы в большинстве отменены, а те, что состоятся, вдвое уменьшат число приглашенных. К проблемам пандемии — приметы экологического кризиса: фестиваль отказался от бумажных буклетов, всех видов пластика и лимузинов на бензиновой тяге, красную дорожку сделали из вторсырья и вдвое укоротили.
Фильмов обещают много: за два года картины подкопились и льются через край. Премьерам отдан не только главный зал «Люмьер», но и соседний «Дебюсси» — там обоснуется новая программа «Каннские премьеры». Гостям курорта будут отданы показы «Кино на пляже» — на песочке можно бесплатно смотреть под луной такие картины, как «Любовное настроение» Вонг Кар-вая, «Пугало» Джерри Шацберга, «Черная кошка, белый кот» Эмира Кустурицы, «Амели» Жан-Пьера Жёне…
Пейзаж перед битвой
Карантинные дни бегут, и фестиваль надвигается, как айсберг на «Титаник». Фасад Дворца украсили постеры с черными пальмами и черным Спайком Ли в черных очках. Создатель «Черного клановца» стал первым чернокожим, кому доверена честь возглавить каннское жюри.
Но явились и проблемы, с какими журналисты здесь еще не сталкивались. Идеально отлаженная машина фестиваля собрана по новым чертежам. Отменен порядок, когда журналисты спокойно проходили на пресс-показы, предъявив бейджики, — теперь нужны электронные билеты, предварительно заказанные в виртуальном тикет-офисе. Удобства и целесообразность нового порядка оценим, когда начнется фестиваль, но на освоение виртуальной билетной кассы ушли многие часы — судя по всему, не у меня одного. Записался на первый ПЦР-тест в бесплатную фестивальную лабораторию — тесты людям из красной зоны придется сдавать каждые двое суток. Изменилась структура фестивального сайта — его надо осваивать заново, отыскивая все его тайные тропы и ссылки, спрятанные среди элементов дизайна. Конечно, все быстро устаканится и придет в норму. Но уже явно не возникнет русскоязычный вариант сайта, появившийся в годы потепления, — его заменил сайт на китайском.
Чревата проблемами и сама атмосфера кинофорума, рискнувшего проходить в обычном формате в условиях пандемии. Это единственный из больших фестивалей, который признает показ только в залах — и никаких виртуальных сеансов. Гендиректор Тьерри Фремо обещает стопроцентную заполняемость — какую опасность будут представлять эти залы и соблюдение каких дистанций там возможно, неясно. Можно предвидеть обилие мини-конфликтов с секьюрити, которым надо будет проверить не только содержимое сумок, но и наличие санитарных QR-кодов. Все это займет время, которого на фестивалях и так не хватает.
Опубликована афиша показов. Все откроется мюзиклом Леоса Каракса «Аннетт» с Адамом Драйвером и Марион Котийяр. Первый российский фильм на каннских экранах — «Дело» Алексея Германа-мл. в конкурсе «Особый взгляд» утром 9 июля. В главном конкурсе первым фильмом с российским участием (кинокомпания СТВ) станет «Купе номер шесть» финна Юхо Куосманена 10 июля. 11 июля в «Особом взгляде» пройдет драма «Разжимая кулаки» ученицы Александра Сокурова Киры Коваленко, а 12-го днем на авансцену главного конкурса выйдут «Петровы в гриппе» Кирилла Серебренникова. Наконец, в «Неделе критики» покажут трехминутный этюд «Почтальон» студента Московского гуманитарного института телевидения и радиовещания Клима Тукаева.
Обычно здесь на конкурсах много «темных лошадок», и они часто выходят в дамки. Нынче доминируют тяжеловесы: Шон Пенн с «Днем флага», Нанни Моретти с «Тремя этажами», Пол Верховен с «Искушением», Жак Одиар с «Олимпиадой», Бруно Дюмон с «Францией», Асгар Фархади с «Героем», Франсуа Озон с фильмом «Все прошло хорошо», Апичатпон Вирасетакул с «Памятью». Женщин-режиссеров мало: Джулия Дюкурно с ужастиком «Титан», Ильдико Эньеди с «Историей моей жены», Катрин Корсини с «Разделением» и Миа Хансен-Лёв с семейной драмой «Остров Бергмана».
Лауреатов главного конкурса назовет жюри во главе со Спайком Ли. Под его крылом режиссер из Австрии Джессика Хауснер («Малыш Джо»), звезда корейских «Паразитов» Сон Кан Хо, американская актриса Мэгги Джилленхол («Воспитательница»), француженка Мелани Лоран («Бесславные ублюдки»), канадская певица Милен Фармер, режиссер Мати Диоп из Сенегала («Атлантика»), франко-алжирский актер Тахар Рахим («Пророк») и режиссер из Бразилии Клебер Мендонса Фильо («Бакурау»). Победителей «Особого взгляда» назовет жюри под водительством режиссера и актрисы из Великобритании Андреа Арнольд («Грозовой перевал»).
Фестиваль стартует. Отбыв еще три дополнительных дня в карантине, ваш корреспондент начнет свои отчеты об увиденных фильмах.
